MIA - главная страница | Глав. стр. Иноязычной секции | Глав. стр. Русской секции | Ленинский архив
Вперед
№ 6, 14 (1) февраля
1905 г.
Печатается по тексту газеты Вперед сверенному с
рукописью
ПСС, издание пятое, том 9, стр. 254-263
С самого начала массового рабочего движения в России, т. е. приблизительно в течение десяти уже лет, среди социал-демократов существуют глубокие разногласия по вопросам тактики. Как известно, именно этого рода разногласия вызвали во второй половине 90-х годов течение “экономизма”, поведшее к расколу на оппортунистическое (рабочедельческое) и революционное (староискровское) крыло партии. Но русский социал-демократический оппортунизм отличался от западноевропейского своеобразными особенностями. Он отражал с чрезвычайной рельефностью точку зрения или, пожалуй, отсутствие всякой самостоятельной точки зрения у интеллигентского крыла партии, увлекавшегося и модными словечками бернштейнианства и непосредственными результатами и формами чисто рабочего движения. Это увлечение повело к повальной измене легальных марксистов, перекочевавших в либерализм, и к созданию социал-демократами знаменитой теории “тактики-процесса”, которая упрочила за нашими оппортунистами кличку хвостистов. Они плелись беспомощно в хвосте событий, бросались от одной крайности в другую, принижали во всех случаях размах деятельности революционного пролетариата и веру в его силы, причем больше всего и чаще всего прикрывалось все это ссылкой на самодеятельность пролетариата. Это курьезно, но это факт. Никто не рассуждал так много о самодеятельности рабочих и никто не суживал, не урезывая, не принижал так своей проповедью этой самодеятельности, как рабочедельцы. “Поменьше толкуйте о “повышении активности рабочей массы””,—говорили сознательные, передовые рабочие своим усердным, но неумным советникам. “У нас активности гораздо больше, чем вы думаете, и мы умеем поддерживать открытой, уличной борьбой даже требования, никаких “осязательных результатов” не сулящие! И не вам “повышать” нашу активность, ибо у вас самих как раз активности-то и не хватает. Поменьше преклоняйтесь пред стихийностью и побольше думайте о повышении своей активности, господа!”. Вот как приходилось характеризовать отношение революционных рабочих к оппортунистическим интеллигентам (“Что делать?”, стр. 55)a.
Два шага назад, сделанные новой “Искрой” к “Рабочему Делу”, воскресили это отношение. Со страниц “Искры” опять полилась проповедь хвостизма, прикрываемая такими же тошнотворными клятвами: ей, господи, верую и исповедую самодеятельность пролетариата. Во имя самодеятельности пролетариата Аксель-род и Мартынов, Мартов и Либер (бундовец) защищали на съезде право профессоров и гимназистов записываться в члены партии, не входя ни в какие организации. Во имя самодеятельности пролетариата сочинялась теория “организации-процесса”, оправдывавшая дезорганизацию и прославлявшая интеллигентский анархизм. Во имя самодеятельности пролетариата изобреталась не менее знаменитая теория “высшего типа демонстраций” в виде соглашения просеянной через троекратные выборы рабочей депутации с земцами о мирном манифестировании без произведения панического страха. Во имя самодеятельности пролетариата извращалась и опошлялась, принижалась и запутывалась идея вооруженного восстания.
На этом последнем вопросе, ввиду его громадной практической важности, мы намерены остановить внимание читателя. Развитие рабочего движения жестоко посмеялось над мудрецами новой “Искры”. Не успело еще разойтись по России ее первое письмо, где во имя “процесса планомерного развития классового самосознания и самодеятельности пролетариата” рекомендовалась, как высший тип демонстраций, “доставка заявления рабочих гласным почтой на дом и разбрасыванье его в значительном числе экземпляров в зале земского собрания”; — не успело еще дойти до России ее второе письмо, где делалось совсем уже сногсшибательное открытие, что в настоящий “исторический момент политическая сцена заполнена (!) тяжбой между организованной буржуазией и бюрократией” и что “объективный смысл всякого (слушайте, слушайте!) революционного движения в низах один (!) и сводится к поддержке лозунгов той из двух (!!) сил, которая заинтересована в ломке данного режима” (это демократическая интеллигенция объявлялась “силой”); — не успели еще сознательные рабочие прочитать эти великолепные письма и хорошенечко осмеять их, как события действительной борьбы пролетариата сразу вымели
________________________
См. Сочинения, 5 над., том 6, стр. 74. Рев.
весь этот политический хлам новоискровских публицистов в сорную яму. Пролетариат показал, что есть третья (в сущности, конечно, не третья, а вторая по счету и первая по боевой способности) сила, не только заинтересованная в ломке, но и готовая приступить к настоящей ломке самодержавия. Начиная с 9-го января, рабочее движение у нас на глазах вырастает в народное восстание.
Посмотрим же, как оценивали этот переход к восстанию социал-демократы, рассуждавшие о нем заранее, как о вопросе тактики, — и как стали решать этот вопрос на практике сами рабочие.
Вот что говорилось три года тому назад о восстании, как лозунге, определяющем наши ближайшие практические задачи: “Представим себе народное восстание. В настоящее время, вероятно, все согласятся, что мы должны думать о нем и готовиться к нему. Но как готовиться? Не назначить же Центральному Комитету агентов по всем местам для подготовки восстания! Если бы у нас и был ЦК, он таким назначением ровно ничего не достиг бы при современных русских условиях. Наоборот, сеть агентов, складывающаяся сама собой на работе по постановке и распространению общей газеты, не должна была бы “сидеть и ждать” лозунга к восстанию, а делала бы именно такое регулярное дело, которое гарантировало бы ей наибольшую вероятность успеха в случае восстания. Именно такое дело закрепляло бы связи и с самыми широкими массами рабочих и со всеми недовольными самодержавием слоями, что так важно для восстания. Именно на таком деле вырабатывалась бы способность верно оценивать общее политическое положение и, следовательно, способность выбрать подходящий момент для восстания. Именно такое дело приучало бы все местные организации откликаться одновременно на одни и те же волнующие всю Россию политические вопросы, случаи и происшествия, отвечать на эти происшествия возможно энергичнее, возможно единообразнее и целесообразнее, — а ведь восстание есть, в сущности, самый энергичный, самый единообразный и самый целесообразный “ответ” всего народа правительству. Именно такое дело, наконец, приучало бы все революционные организации во всех концах России вести самые постоянные и в то же время самые конспиративные сношения, создающие фактическое единство партии, — а без таких сношений невозможно коллективно обсудить план восстания и принять те необходимые подготовительные меры накануне его, которые должны быть сохранены в строжайшей тайне.
Одним словом, “план общерусской политической газеты” не только не представляет из себя плод кабинетной работы лиц, зараженных доктринерством и литературщиной (как это показалось плохо вдумавшимся в него людям), а, наоборот, он является самым практическим планом начать со всех сторон и сейчас же готовиться к восстанию, не забывая в то же время ни на минуту своей будничной насущной работы” (“Что делать?”)a.
Подчеркнутые нами заключительные слова дают ясный ответ на вопрос о том, как представляли себе дело подготовки восстания революционные социал-демократы. Но, как ни ясен этот ответ, старая хвостистская тактика не могла не проявить себя и на этом пункте. Мартынов выпустил совсем недавно брошюру “Две диктатуры”, особо рекомендованную новой “Искрой” (№ 84). Автор от всей глубины своего рабочедельческого сердца возмущен тем, что Ленин мог говорить о “подготовке, назначении и проведении вооруженного всенародного восстания”. Грозный Мартынов разит врага: “Международная социал-демократия на основании исторического опыта и научного анализа динамики общественных сил всегда признавала, что только дворцовые перевороты и пронунциаменто могут быть заранее назначены и проведены с успехом по заранее заготовленному плану, и именно потому, что они не есть народные революции, т. е. перевороты в общественных отношениях, а только перетасовки в правящей клике. Социал-демократия всюду и всегда признавала, что народная революция не может быть заранее назначена, что она не изготовляется искусственно, а сама совершается”.
Может быть, читатель скажет, прочитав эту тираду, что Мартынов, очевидно, “не есть” серьезный противник и что брать его всерьез смешно. Мы вполне согласились бы с таким читателем. Мы сказали бы даже такому читателю, что нет на земле муки горшей, чем брать всерьез все теории и все рассуждения наших новоискровцев. Беда в том, что эти пустяки фигурируют и в передовицах “Искры” (№ 62). Еще большая беда в том, что есть люди в партии, и не мало их, которые засоряют себе головы этими пустяками. И _______________________
См. Сочинения, 5 изд., том 6, стр. 178—179. Ред.
приходится говорить о несерьезных вещах, как приходится же нам говорить о “теории” Розы Люксембург, открывшей “организацию-процесс”. Приходится разъяснять Мартынову, что не следует смешивать восстания с народной революцией. Приходится растолковывать, что глубокомысленные ссылки на переворот в общественных отношениях при решении практического вопроса о способах свержения русского самодержавия достойны лишь Кифы Мокиевича1. Переворот этот начался в России уже с падением крепостного права, и именно отсталость нашей политической надстройки от совершившегося переворота в общественных отношениях делает крах надстройки неизбежным, причем вполне и вполне возможен крах сразу, от одного удара, ибо “народная революция” в России нанесла уже царизму сотню ударов, и добьет ли его сто первый или сто десятый удар, это неизвестно. Только оппортунистические интеллигенты, сваливающие свое филистерство на пролетариев, могут в такое время, когда обсуждаются практически способы нанесения одного из ударов второй сотни, проявлять свои гимназические познания насчет “переворота в общественных отношениях”. Только оппортунисты новой “Искры” могут истерически кричать об ужасном “якобинском” плане, в котором центр тяжести лежит, как мы видели, во всесторонней массовой агитации при помощи политической газеты!
Не может быть назначена народная революция, это справедливо. За знакомство с этой истиной нельзя не похвалить Мартынова и автора передовицы в № 62 “Искры” (“да и о какой подготовке восстания вообще может идти речь у нашей партии?”, — спрашивал там, воюя с “утопистами”, верный соратник или ученик Мартынова). Но назначить восстание, если мы его действительно готовили и если народное восстание возможно, в силу совершившихся переворотов в общественных отношениях, вещь вполне осуществимая. Постараемся пояснить это для новоискровцев простым примером. Можно ли назначить рабочее движение? Нет, нельзя, потому что оно слагается из тысячи отдельных актов, порождаемых переворотом в общественных отношениях. Можно ли назначить стачку? Можно, несмотря на то — представьте себе, товарищ Мартынов, несмотря на то, что каждая стачка является результатом переворота в общественных отношениях. Когда можно бывает назначить стачку? Тогда, когда организация или кружок, назначающие ее, пользуются влиянием среди массы данных рабочих и умеют правильно оценить момент растущего недовольства и раздражения в массе рабочих. Поняли ли вы теперь в чем дело, тов. Мартынов и товарищ-“передовик” номера 62-го “Искры”? Если поняли, то потрудитесь теперь сопоставить восстание с народной революцией. “Народная революция не может быть заранее назначена”. Восстание может быть назначено, когда назначающие его пользуются влиянием среди массы и умеют правильно оценить момент.
К счастью, самодеятельность передовых рабочих оказывается далеко впереди хвостистской философии новой “Искры”. Пока она вымучивает из себя теории, доказывающие, что восстание не может быть назначено теми, кто готовился к нему, организуя передовой отряд революционного класса, события показывают, что восстание могут назначать и бывают вынуждены назначать люди не готовившиеся.
Вот прокламация, присланная нам петербургским товарищем. Ее набрали, отпечатали и распространили более чем в 10 000 экземплярах сами рабочие, захватившие десятого января в Петербурге одну легальную типографию.
“Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
Граждане! Вчера вы видели зверства самодержавного правительства! Видели кровь, залившую улицы! Видели сотни убитых борцов за рабочее дело, видели смерть, слышали стоны раненых женщин и беззащитных детей! Кровь и мозги рабочих забрызгали мостовую, мощенную их же руками. Кто же направил войско, ружья и пули в рабочую грудь? — Царь, великие князья, министры, генералы и придворная сволочь.
Они — убийцы! — смерть им! К оружию, товарищи, захватывайте арсеналы, оружейные склады и оружейные магазины. Разносите, товарищи, тюрьмы, освобождайте борцов за свободу. Расшибайте жандармские и полицейские управления и все казенные учреждения. Свергнем царское правительство, поставим свое. Да здравствует революция, да здравствует учредительное собрание народных представителей! — Российская социал-демократическая рабочая партиям.
Призыв к восстанию этой кучки инициативных передовых рабочих оказался неудавшимся. Нас не удивило бы и не обескуражило несколько неудачных призывов к восстанию или неудачных “назначению) восстания. Мы предоставим новой “Искре” разглагольствовать по этому поводу о необходимости “переворота в общественных отношениях” и высокопарно осуждать “утопизм” рабочих, воскликнувших: “поставим свое правительство!”. Только безнадежные педанты или путаники могут видеть центр тяжести подобного воззвания в этом кличе. Нам важно отметить и подчеркнуть этот замечательный, смелый практический приступ к решению задачи, стоящей теперь вплотную перед нами.
Призыв петербургских рабочих не осуществился и не мог осуществиться так скоро, как они хотели. Этот призыв будет повторен еще не раз, и попытки восстания неоднократно могут еще повести к неудачам. Но гигантское значение имеет самый факт постановки этой задачи самими рабочими. Приобретение, которое сделано рабочим движением, приведшим к сознанию практической насущности этой задачи и приблизившим постановку ее при любом народном волнении на ближайшую очередь, это приобретение ничем не может быть отнято у пролетариата.
Социал-демократы выставляли лозунг подготовки восстания еще три года тому назад на основании общих соображенийa. Самодеятельность пролетариата пришла к этому же лозунгу под влиянием непосредственных уроков гражданской войны. Есть самодеятельность и самодеятельность. Есть самодеятельность пролетариата революционно инициативного, и есть самодеятельность пролетариата неразвитого и ведомого на помочах, есть самодеятельность сознательно социал-демократическая и самодеятельность зубатовская. И есть социал-демократы, которые даже в настоящий момент с благоговением созерцают именно этот второй вид самодеятельности, которые думают, что от прямого ответа на злободневные вопросы можно отделаться, повторяя бесчисленное количество раз слово “классовый”. Возьмите № 84 “Искры”. “Почему, — с победоносным видом наступает на нас ее “передовик”, — почему не узкая организация профессиональных революционеров дала толчок движению этой лавины (9-го янв.), а Собрание рабочих? Потому, что Собрание это было действительно (слушайте!) широкой организацией, основанною на самодеятельности рабочих массb. Если бы автор этой классической фразы не был поклонником Мартынова, то он, может быть, понял бы, что Собрание сослужило службу движению революционного пролетариата именно тогда и постольку, когда и поскольку от самодеятельности зубатовской оно перешло к самодеятельности социал-демократической (после чего оно сейчас же и перестало существовать как легальное Собрание).
Если бы новоискровцы или новорабочедельцы не были хвостистами, то они увидели бы, что именно девятое января оправдало предсказание тех, кто говорил: “в конце концов легализация рабочего движения принесет пользу именно нам, а не Зубатовым” (“Что делать?”). Именно девятое января еще и еще раз показало всю важность там же формулированной задачи: “готовить жнецов, которые бы умели и косить сегодняшние плевелы” (т. е. парализовать сегодняшний разврат зубатовщины) “и жать завтрашнюю пшеницу”c (т. е. революционно руководить движением, сделавшим шаг вперед при помощи легализации). А Иванушки новой “Искры” ссылаются на пышный урожай пшеницы, чтобы принизить значение крепкой организации революционных косцов! Подобно бундовцам, носятся они, как с писаной торбой, с одним только словечком “самодеятельность рабочих”!
Было бы преступно, — продолжает тот же новоискровский передовик, — “нападать в тыл революции”. Что значит собственно эта фраза, аллах ведает. О том, в какой связи стоит она с общей оппортунистической физиономией “Искры”, мы, вероятно, поговорим в другой раз особо. Теперь достаточно указать, что действительный политический смысл этой фразы один, именно: автор пресмыкается перед тылом революции, презрительно морща нос по поводу “узкого” и “якобинского” авангарда революции.
Тактика хвостизма
и тактика революционной социал-демократии выясняются во всей своей
противоположности тем более, чем более усердствует в мартыновском духе
новая “Искра”. Мы указывали уже в № 1 “Вперед”, что восстание должно
примкнуть к одному из стихийных движений. Мы нисколько не забываем,
след., важность “обеспечения тыла”, если употреблять военное сравнение.
Мы говорили в № 4d о верной тактике петербургских
комитетчиков, направивших все усилия с самого начала на поддержку и
развитие
________________________
См. Сочинения, 5 над , том 6, стр. 178—179. Ред.
b См. Сочинения, 5 изд., том 6, стр. 115, 116. Ред.
c См. настоящий том, стр. 136. Ред.
d Там же, стр. 211. Ред.
революционных элементов стихии при сдержанном, недоверчивом отношении к темному, зубатовскому тылу этой стихии. Мы закончим теперь советом, который нам еще много раз придется давать новоискровцам: не принижайте задач авангарда революции, не забывайте о нашей обязанности поддержать этот авангард нашей организованной самодеятельностью. Поменьше говорите общих фраз о развитии самодеятельности рабочих — рабочие проявляют бездну незамечаемой вами революционной самодеятельности! — побольше смотрите за тем, чтобы не развращать неразвитых рабочих своим собственным хвостизмом.
________________________
1 Кифа Мокиевич — один из персонажей произведения Н В. Гоголя “Мертвые души”, в образе которого автор вывел тип человека, занятого разрешением праздных и бессмысленных вопросов.
Дата последнего обновления страницы 15.02.04
Latest update: February, 15th 2004